|
Созданный мэтром коллектив – один из самых любимых у самарской публики
Четверть века назад - в 1987 году в Москве в подвале жилого дома по улице Чаплыгина состоялся первый спектакль официально открывшегося Театра-студии под руководством Олега Табакова. Этот театр, ставший вскоре одним из самых элитных в столице, зрители любовно называют «Табакеркой».
Самарские метки
Вышло так, что с «Табакеркой» самарцы знакомы лучше, чем с каким-либо другим столичным коллективом. За последние полтора десятилетия театр, по меньшей мере, шесть раз приезжал в наш город. Привозил он когда-то и свой легендарный спектакль «Матросская тишина» по пьесе Александра Галича. Запомнились большие гастроли 2003 года, когда самарцы видели Олега Табакова и Ольгу Яковлеву в «Последних» Максима Горького в постановке Адольфа Шапиро, Сергея Безрукова в заглавной роли в спектакле «Признания авантюриста Феликса Круля» по роману Томаса Манна в постановке эпатажного Андрея Житинкина.
В афише гастролей «Табакерки» 2011 года было три названия. Самое ударное - комедия Бомарше «Безумный день, или Женитьба Фигаро» в постановке знакомого по сотрудничеству с нашим «СамАртом» режиссера Константина Богомолова, художник по костюмам – «наш» Александр Васильев. Еще были «Старший сын» Александра Вампилова в постановке того же Богомолова и «Рассказ о счастливой Москве» по Андрею Платонову в постановке одного из самых модных современных режиссеров литовца Миндаугаса Карбаускиса.
В свой недавний, состоявшийся в 2012 году, буквально накануне 25-летнего юбилея приезд в Самару Театр под руководством Олега Табакова показал одну из последних премьер - чеховскую «Чайку» в постановке Богомолова – спектакль, который вызвал у местных, как, впрочем, и у столичных зрителей достаточно противоречивые оценки.
Отвечая на вопросы журналистов, в числе которых и автор этих строк, Олег Табаков откровенно делится своими взглядами на сегодняшнее бытование театра, на собственную театральную стратегию и педагогику.
О творчестве и о «деловых аспектах»
- Чем вы, Олег Павлович, руководствуетесь, отбирая названия гастрольной афиши?
- Принцип очень простой. Это премьеры, которые зрители еще не видели. Конечно, отправляясь на гастроли, мы преследуем не только культуртрегерские, но и движимые алчностью заработка задачи. Это необходимо, по крайней мере, для сохранения той независимости, которой мы обладаем. Самарская публика, которая заполняет зал на наших спектаклях, всегда вызывала у меня благодарность и даже нежность. А в Тольятти одна девочка, сидевшая в первом ряду между папой и мамой, когда я вышел на поклоны, закричала: «Мама, смотри, он живой!»
- Скажите, пожалуйста, несколько слов о режиссерах, которых вы привлекаете для работы в «Табакерке».
- Миндаугас Карбаускис, который родился на небольшом литовском хуторе, был призван мною под знамена после поставки дипломного спектакля «Гедда Габлер» по Ибсену. Мне кажется, что сегодня это один из самых интересных режиссеров. То, что он сделал у нас в подвале, - хорошо. Эти спектакли были шагами в его развитии - что-то более, что-то менее успешно. Думаю, ему вряд ли будет где-нибудь лучше, чем в подвале. Он к нам пришел, ушел и снова пришел. К таким людям с «женским» складом психики я отношусь с пониманием и со снисхождением. Но если ты уходишь - уходи, а то как-то несерьезно. Все это, впрочем, ерунда, важны спектакли, которые он сделал. Константина Богомолова я решил позвать на работу в наш подвальный театр, когда увидел его спектакль в Театре имени Гоголя. И, в общем, я пока не разочаровался. Это очень образованный, что непривычно для людей этой профессии человек из хорошей семьи. Бывает несколько рационален, но это мое личное мнение. Он - увлеченно, не за деньги работающий режиссер, а это в наше время встречается не слишком часто. Я трезво оцениваю художественные достоинства показанной в Самаре «Женитьбы Фигаро» в постановке Богомолова. Но вместе с тем вижу зрительский энтузиазм, который рождается в течение спектакля, и это окупает его художественные изъяны, говорить о которых, естественно, я не буду – не заниматься же мазохизмом. Вообще, культура спектакля «Женитьба Фигаро» солидная. Костюмы для него делал известный в Самаре художник и историк моды Александр Васильев. Он сделал хорошие, красивые костюмы, ткани и бижутерию привозил из Парижа. Васильев тоже из хорошей семьи. С этим семейством я давно связан, с его мамой Татьяной Гулевич играл на сцене в первом спектакле «Современника».
- Олег Павлович, вас иногда сравнивают с Аль Капоне. Существует ли у нас театральная мафия?
- Наверное, существует - в той степени, в какой существует, например, живописная мафия – по цехам. Но об этом не стоит говорить всерьез. По возрасту на крестного отца тянет, может быть, Марк Захаров, а по количеству сценических площадок, конечно, равных мне нет. Да и вообще, у меня связи.
- Не смущает ли вас то, что спектакли «Табакерки» по ценам на билеты доступны далеко не для каждого?
- Я бы не стал это обсуждать. С одной стороны, отрицать это было бы ханжеством. Но, как говорила моя бабушка, надо было еще двадцать лет назад думать, куда идем: «бачылы очи, що купувалы». Сейчас основой взаимоотношений наших людей стали деловые аспекты. Но все же 10 - 15 процентов билетов на спектакли МХТ стоят не более 250 рублей. А на новой сцене-лаборатории на 96 мест, которую я построил на подаренный мне миллион, цена билетов всегда 250 рублей. Некоторые спектакли МХТ бесплатно играет во Дворцах культуры вузов - месткомы оплачивают только вызов технических работников. А сколько зрителей мы пускаем бесплатно - не меньше восьми процентов от 130 мест нашего подвального театра. Люди приезжают издалека, а денег нет. Пускаем. Это нормально. Мы крепко стоим на ногах. В подвале в течение шести сезонов заполняемость - сто процентов. Очень ждем выполнения обещания построить для нас театр. Московские власти дали его в 1997 году на 10-летии «Табакерки». 15 лет прошло, а ничего нет. Чтобы платить актерам нормальную зарплату, кроме спектаклей в нашем подвале, мы шесть-семь раз в месяц играем на аншлагах в залах-тысячниках, вплоть до театра Петра Фоменко.
- Часто ли ваш театр выезжает на гастроли?
- Не слишком. Потребности ездить, в том числе и за рубеж, у меня нет. В Америку, в Европу я наездился, когда был молод. Еще в 1970-е годы поставил спектакль в Англии. Сейчас меня туда не тянет. Я не кокетничаю. А вот сюда - в Самару - тянет, в Саратов, Екатеринбург - тянет. Что касается Самары, раскрою тайну. Я давно дружу с Владимиром Аветисяном. Люди редко так последовательно и нежно, как он, относятся к своим родным местам. Аветисян многое и с большим желанием делает для Самары. Благодаря ему на спектакли, которые мы играем здесь на гастролях, именно такие цены на билеты. А то были бы побольше - только для новых русских.
«Половина российских артистов – мои ученики»
- Сегодня многое меняется в системе российского образования, в том числе и в воспитании актеров.
- Самое удивительное, что господь Бог по-прежнему разбрасывает в должных дозах таланты над бескрайними просторами моей родины. Но мы разрушаем удивительную, не имеющую аналогов систему воспитания. Не было бы в Саратове Дома пионеров, кем бы я был. И кем бы была наша Ирина Пегова. Список можно продолжать.
- Расскажите, пожалуйста, о театральной школе, набор в которую вы проводите в разных городах страны.
- Наша школа создана для того, чтобы попытаться на практике отсечь мерзость коммерциализации, которой театр заболел довольно давно, чтобы дать шанс действительно одаренным людям в российской провинции. В таких городах, как Красноярск, Новосибирск, Самара, мы отбираем по 120 человек - по пять человек на одно место и за счет школы привозим в Москву. Тут никакие родственники губернаторов не пройдут, если нет таланта. Кое-кого отчисляем в процессе учебы. Но есть и те, кто остаются.
- Каковы ваши критерии отбора в театральную школу?
- Наряду с недостатками, у меня есть и способности. Так, я обладаю способностью довольно объективно и с малым процентом погрешности определять «энергоемкость» ребенка, которой может хватить на небольшую комнату, а может – на огромный зал. Все уже налицо: в силу моего возраста и послужного списка, если назвать артистов российского драматического театра от 35 до 55 лет, то половина из них – мои ученики. Дело в том, что я всегда занимался и продолжаю заниматься - для себя самого - всем, что мне интересно. А в этом случае всегда - и в эпоху строящегося социализма и при капитализме со звериным лицом - коэффициент полезного действия в два-три раза больше.
Фото Табакова - Инт.
|
|
